Летчикам - защитникам Советского Заполярья - посвящается!

...Четверка «Илов» отрабатывала бомбометание с пикирования, с аэродрома было хорошо видно, как самолеты, один за другим, пикировали над целью, но вдруг один самолет при входе в пикирование допустил большой крен и сорвался в штопор - самое страшное, что может быть. Самолет был в штопоре, сделал один полный виток, затем второй и на половине третьего витка врезался в землю и взорвался, на месте падения поднялся столб черного дыма.
Мы стояли, оцепенев от этой страшной картины. На втором витке хотелось крикнуть стрелку: «Прыгай! Ну, прыгай! Отбрасывай колпак и рви ручку парашюта!» Нам казалось, что, если машина вошла в штопор, стрелок должен сообразить и рвануть ручку кабины, мощно оттолкнуться ногами от пола и вывалиться за борт, и сразу рвануть ручку раскрытия парашюта, который, распускаясь, выдернул бы стрелка из кабины, он мог бы приземлиться, хотя запаса высоты для этого было явно недостаточно, но все же можно было использовать шанс. Но нет, не получилось. Не трудно представить, как свалившийся в штопор летчик яростно давил ногами на педали и тянул на себя ручку управления, чтобы вывести тяжелую машину из смертельного пике, как огромная сила инерции швыряла несчастного стрелка о стенки кабины до самого последнего мига встречи с землей.
Что с ними случилось, никто толком так и не узнал, говорили, что всему виной взрыватель авиабомбы, который будто бы сработал в воздухе. Чтобы разыскать трупы несчастных и похоронить их, как положено, на небольшом кладбище летчиков на окраине Ваенги, была выделена команда из стрелков и механиков, человек десять, во главе со штурманом нашей эскадрильи, лейтенантом Михаилом Ницаком. Меня тоже включили в эту группу. Сели в грузовую машину и поехали на большой аэродром Ваенга-1, чтобы с той стороны начать поиски разбившегося самолета, для транспортировки трупов взяли с собой легкую лодочку-волокушу. По заснеженным склонам сопок, среди валунов и редких корявых берез с огромным трудом мы добрались почти до цели, но ничего не обнаружив, вернулись обратно.
На второй день поисков в сопках мы обнаружили место падения самолета. Чудовищная сила удара о землю разбросала куски обшивки и детали самолета на большом пространстве, нашли труп летчика в теплом летном обмундировании с деформированной сплюснутой головой в шлемофоне и оторванной по локоть левой рукой, недалеко от него лежал и стрелок, внешне сохранившийся, но тоже сильно деформированный и окоченевший. Погрузили погибших на волокушу и с большим трудом спустили этот груз по заснеженным каменистым откосам сопок на обочину аэродромного поля, погрузили на машину и поехали на свой аэродром.
Похоронили их, как положено, в гробах, обложенных еловыми ветками, и дали салют из винтовок. На этом кладбище покоятся многие летчики–североморцы, нашедшие свое последнее пристанище здесь, на этой далекой неласковой земле. Долго еще я вспоминал этот печальный эпизод начала моей летной службы в качестве воздушного стрелка 46-го штурмового авиаполка ВВС Северного Флота.