19-й ГвИАП - Гвардии старшина Ивченко Игорь Степанович
Добавлено: 21 июн 2013 13:37
Интересует любая информация о старшем брате моего деда гв. старшина Ивченко Игорь Степанович 19 ГИАП - фото, ФИО и фото сослуживцев, типы самолетов в подробностях (модификации, бортовые номера, камуфляж, прочее), подробности службы и учебы (в каком летном училище), место захоронения (есть непроверенная информация, что перезахоронен из Шонгуя в Мурманск).
Всё что имеется:1) информация с ОБД Мемориал
2) информация с ОБД Подвиг народа
3) компиляция из упомянутых источников:
Я ДРАЛСЯ С АСАМИ ЛЮФТВАФФЕ.
А.Драбкин.
Гайдаенко Иван Дмитриевич... Наш 145-й, ставший весной 1942 года 19-м гвардейским, авиаполк был посильнее соседнего 20-го гвардейского. Потери в нем были намного выше, чем у нас, и где-то в августе 1942 года меня перевели туда на усиление. Я не хотел туда ехать, но Туркин, командующий ВВС 14-й армии, прислал У-2, буквально с приказом: «Связать Гайдаенко и отвезти в 20-й полк». Что тут сделаешь?
В 20-м полку к тому моменту из старых летчиков никого не осталось, и прислали молодых ребят, только из училищ. ... В это время 20-й полк отвели с аэродрома Мурмаши немножко в тыл, чтобы переучивать. Я принял эскадрилью. Знаешь, из кого она состояла? У меня был заместитель, капитан, получивший 10 лет условно за трусость. Ему дали возможность летать, мол, если еще провинишься, то пойдешь в штрафбат. И еще был под моим началом командир звена, офицер, а остальные летчики только из училищ прибыли сержантами, в обмотках, в ботиночках, в шинелишках. Стал я с ними беседовать, спрашиваю: «Какой у вас налет?» Старший из них объясняет: «Летали мы на И-16, у меня самый большой налет: 10 самостоятельных полетов. Остальные сделали 3-5 полетов». Вот такие летчики! Разве можно на фронт присылать таких?!
А знаешь, как подготовка наших летчиков проходила? В начале войны был запрещен высший пилотаж! Когда я переучивался на И-16, так Новожилову говорю: «Покажи, как бой вести, я же после «СБ», там никакого пилотажа». Он отвечает: «Во-первых, пилотаж запрещен, во-вторых, в бой попадешь — сам будешь крутиться как надо. А не сможешь — значит, собьют». Вот такое обучение! Но я-то хоть имел опыт, большой общий налет днем и ночью, а эти пришли… Их надо было еще год учить! Не меньше! В последующем были созданы так называемые ЗАПы. Но и там недостаточно учили. Там должны были обучать воздушному бою и всему прочему, но в запах жаловались, что горючего не дают, запчастей на самолетах нет, все шло на фронт.
А ведь 20-й полк летал на «киттихауках». Вот этих сержантов надо было переучивать на них. «Киттихаук» — сложный самолет. ... Каждый полет молодые ломают самолеты… Потом я все-таки сбежал с этого полка. Что я буду делать с этими сержантами? Убьют же! Подобрал четверых летчиков, получше, и перебрался опять в 19-й гвардейский полк, где возглавил третью эскадрилью. ...
— У вас основная результативная боевая работа связана с 1942 годом?
— Да. Основная интенсивность боевых действий на Севере была в 1941—1942 годах. Тогда немцы рвались к Мурманску. А потом были уже эпизодические бои. Но все равно потери шли…
Кроме того, в конце 1942 года меня второй раз подбили, и пришлось мне садиться на лес. В итоге сломал позвоночник. Хорошо еще, что приземлился недалеко от аэродрома и меня тут же начали искать. Если бы не нашли, я, наверное, там бы и замерз, поскольку из-за травмы позвоночника сам вылезти из кабины я не мог.
Пока меня не было, командир полка Новожилов 12 марта 1943 года угробил почти всю мою эскадрилью. Немножко вернусь назад в своем рассказе. В самом начале войны полком командовал Николай Иванович Шмельков, но он у нас пробыл недолго, и командиром стал Георгий Александрович Рейфшнейдер. Он сам летал не часто, но умел организовать боевую работу. Он первый стал проводить разборы каждого боевого вылета, вырабатывать вместе с летчиками тактику действий. Он не указания давал, а позволял летчикам принимать решения. Поэтому при нем полк здорово поднялся. В середине 1942 года Рейфшнейдера, сменившего фамилию на Калугин, забрали командиром дивизии... Мы просили поставить командиром полка Кутахова, но назначили Новожилова. Это был «колхозник», уже в то время практически пожилой дед. Он страшно боялся начальства, и если что скажут сверху, так спешил выполнять, не думая. В тот день ему позвонили на командный пункт, приказали поднять эскадрилью. Он дал ракету в воздух, не глядя, что кругом немцы ходят. На взлете сбили четверых. Вот говорят, что немцы были рыцарями. У меня ведомым был Ивченко, такой высокий, симпатичный парень, я из 20-го полка его забрал. Так он сел вынужденно на озеро. Как сядешь — надо за самолет прятаться, а он от самолета побежал. И фашисты расстреляли его на земле. Вот какое рыцарство!
Expertenstaffel за Полярным кругом.
Ю.Рыбин
Весной 1943 г. в Заполярье вновь резко активизировалась боевая деятельность авиации ...
... 12 марта, эскадрилья в составе семи Bf-109 G2 вылетела на боевое задание с целью обеспечения действий своей бомбардировочной авиации, путем блокирования аэродрома Шонгуй. Вспоминает бывший летчик 2-й эскадрильи 19-го гв. иап Д.С. Гончаренок:
«12 марта 1943 г. немецкие самолеты заблокировали наш аэродром и летали по его границе, пользуясь тем, что зенитного прикрытия у нас не было. Командир дивизии (258-я сад) Рефшнейдор-Калугин приказал поднять в воздух эскадрилью. Командир полка Новожилов доложил, что аэродром блокирован истребителями противника. Но Рефшнейдор-Калугин повторил приказание, и Новожилов дал команду взлететь третьей эскадрилье.
Первым взлетел гвардии капитан И.Миусов, только что назначенный заместителем командира эскадрильи. Взлететь и сразу попасть в лапы к немцам на неготовом к бою истребителе — не убраны шасси, скорость не набрана - было равносильно самоубийству. Миусов прекратил взлет и доложил, что мотор дает перебои. Командир приказал повторить взлет. В это время в воздух поднялся ведомый Миусова летчик Ивченко. Его сразу подожгли, и он упал на лес1. Взлетел летчик Романенко, затем Чернов. Оба сразу были сбиты. Взлетел еще один самолет. И тоже загорелся. Взлетел Миусов, но, как только он оторвался от земли, его атаковали два «Мессершмитта» и зажгли. Миусов, падая в лес, только успел сказать по радио: «Прощайте, товарищи!»
После этого летчики полка, сидевшие в самолетах в готовности №1, включили передатчики и, не договариваясь, каждый в отдельности, заявили. Это была большая трагедия для полка. Тот, кто был в это время на командном пункте полка, рассказывал: Новожилов после каждого вылета самолета докладывал по телефону командиру дивизии: «Выпустил третий самолет — горит». «Выпускай следующего», — слышно было в трубке телефона. «Выпустил четвертого — сбит». «Выпускай следующего!» После гибели Миусова, Новожилов в сердцах ударил трубкой об аппарат, разбил ее в дребезги, сел и заплакал». Все летчики, не стыдясь слез, оплакивали так глупо погибших друзей. После этого случая Рефшнейдор был переведен от нас (на Кандалакшское направление командиром 260-й сад. — Прим.авт.)».
Тем временем четверка Ju-88 отбомбилась по аэродрому Мурмаши с одного захода, в результате чего погибли несколько человек и был уничтожен один бомбардировщик «Бостон» 137-го бап. Но над аэродромом Шонгуй все же произошел воздушный бой, в котором немцы потеряли один Bf-109. Пять «Аэрокобр» 19-го гв.иап под командованием заместителя командира полка гвардии капитана И.В.Бочкова, патрулировавшие в районе Туломской ГЭС, были отозваны на аэродром. Они сходу атаковали барражирующие над взлетной полосой «Мессершмитты». Гвардии капитан К.Ф.Фомченков, один из самых опытных летчиков полка, догнал уходящий вверх «стодевятый» и в тот момент, когда немецкий истребитель завис в верхней точке «горки», сбил его. Из «мессера» выбросился с парашютом немецкий пилот Дитрих Вайничке. Но в следующую секунду самолет Фомченкова был подбит. Раненому летчику все же удалось посадить «на брюхо» «Аэрокобру» на своем аэродроме. Затем в завязавшемся бою немцам удалось сбить еще две наших машины.
Почти все сбитые в этом бою советские истребители — четыре «Киттихаука» и две «Аэрокобры» — были записаны на счет лейтенанта Вайссенбергера, количество воздушных побед у которого перева-лило за полсотни. Лишь один Р-40 «Киттихаук» пополнил счет другого немецкого летчика — фельдфебеля Дитриха Вайничке (Fw.Dietrich Weinitschke).
______________________________________________
1 Старшине Ивченко удалось совершить вынужденную посадку на замерзшее озеро Тюхменское, но летчик был расстрелян возле своего самолета немецким истребителем.
Примечание Oldman: Позже в подобную ситуацию с посадкой на лед и добивание попал и Д.С.Гончаренок, но сумел спастись. Описано там же.
Любопытна так же дальнейшая судьба Рефшнейдора-Калугина и Новожилова.
Что означает: "летчики полка, сидевшие в самолетах в готовности №1, включили передатчики и, не договариваясь, каждый в отдельности, заявили."?
Выразили протест в каком-то виде? Никогда о таком не слышал.
Всё что имеется:1) информация с ОБД Мемориал
2) информация с ОБД Подвиг народа
3) компиляция из упомянутых источников:
Я ДРАЛСЯ С АСАМИ ЛЮФТВАФФЕ.
А.Драбкин.
Гайдаенко Иван Дмитриевич... Наш 145-й, ставший весной 1942 года 19-м гвардейским, авиаполк был посильнее соседнего 20-го гвардейского. Потери в нем были намного выше, чем у нас, и где-то в августе 1942 года меня перевели туда на усиление. Я не хотел туда ехать, но Туркин, командующий ВВС 14-й армии, прислал У-2, буквально с приказом: «Связать Гайдаенко и отвезти в 20-й полк». Что тут сделаешь?
В 20-м полку к тому моменту из старых летчиков никого не осталось, и прислали молодых ребят, только из училищ. ... В это время 20-й полк отвели с аэродрома Мурмаши немножко в тыл, чтобы переучивать. Я принял эскадрилью. Знаешь, из кого она состояла? У меня был заместитель, капитан, получивший 10 лет условно за трусость. Ему дали возможность летать, мол, если еще провинишься, то пойдешь в штрафбат. И еще был под моим началом командир звена, офицер, а остальные летчики только из училищ прибыли сержантами, в обмотках, в ботиночках, в шинелишках. Стал я с ними беседовать, спрашиваю: «Какой у вас налет?» Старший из них объясняет: «Летали мы на И-16, у меня самый большой налет: 10 самостоятельных полетов. Остальные сделали 3-5 полетов». Вот такие летчики! Разве можно на фронт присылать таких?!
А знаешь, как подготовка наших летчиков проходила? В начале войны был запрещен высший пилотаж! Когда я переучивался на И-16, так Новожилову говорю: «Покажи, как бой вести, я же после «СБ», там никакого пилотажа». Он отвечает: «Во-первых, пилотаж запрещен, во-вторых, в бой попадешь — сам будешь крутиться как надо. А не сможешь — значит, собьют». Вот такое обучение! Но я-то хоть имел опыт, большой общий налет днем и ночью, а эти пришли… Их надо было еще год учить! Не меньше! В последующем были созданы так называемые ЗАПы. Но и там недостаточно учили. Там должны были обучать воздушному бою и всему прочему, но в запах жаловались, что горючего не дают, запчастей на самолетах нет, все шло на фронт.
А ведь 20-й полк летал на «киттихауках». Вот этих сержантов надо было переучивать на них. «Киттихаук» — сложный самолет. ... Каждый полет молодые ломают самолеты… Потом я все-таки сбежал с этого полка. Что я буду делать с этими сержантами? Убьют же! Подобрал четверых летчиков, получше, и перебрался опять в 19-й гвардейский полк, где возглавил третью эскадрилью. ...
— У вас основная результативная боевая работа связана с 1942 годом?
— Да. Основная интенсивность боевых действий на Севере была в 1941—1942 годах. Тогда немцы рвались к Мурманску. А потом были уже эпизодические бои. Но все равно потери шли…
Кроме того, в конце 1942 года меня второй раз подбили, и пришлось мне садиться на лес. В итоге сломал позвоночник. Хорошо еще, что приземлился недалеко от аэродрома и меня тут же начали искать. Если бы не нашли, я, наверное, там бы и замерз, поскольку из-за травмы позвоночника сам вылезти из кабины я не мог.
Пока меня не было, командир полка Новожилов 12 марта 1943 года угробил почти всю мою эскадрилью. Немножко вернусь назад в своем рассказе. В самом начале войны полком командовал Николай Иванович Шмельков, но он у нас пробыл недолго, и командиром стал Георгий Александрович Рейфшнейдер. Он сам летал не часто, но умел организовать боевую работу. Он первый стал проводить разборы каждого боевого вылета, вырабатывать вместе с летчиками тактику действий. Он не указания давал, а позволял летчикам принимать решения. Поэтому при нем полк здорово поднялся. В середине 1942 года Рейфшнейдера, сменившего фамилию на Калугин, забрали командиром дивизии... Мы просили поставить командиром полка Кутахова, но назначили Новожилова. Это был «колхозник», уже в то время практически пожилой дед. Он страшно боялся начальства, и если что скажут сверху, так спешил выполнять, не думая. В тот день ему позвонили на командный пункт, приказали поднять эскадрилью. Он дал ракету в воздух, не глядя, что кругом немцы ходят. На взлете сбили четверых. Вот говорят, что немцы были рыцарями. У меня ведомым был Ивченко, такой высокий, симпатичный парень, я из 20-го полка его забрал. Так он сел вынужденно на озеро. Как сядешь — надо за самолет прятаться, а он от самолета побежал. И фашисты расстреляли его на земле. Вот какое рыцарство!
Expertenstaffel за Полярным кругом.
Ю.Рыбин
Весной 1943 г. в Заполярье вновь резко активизировалась боевая деятельность авиации ...
... 12 марта, эскадрилья в составе семи Bf-109 G2 вылетела на боевое задание с целью обеспечения действий своей бомбардировочной авиации, путем блокирования аэродрома Шонгуй. Вспоминает бывший летчик 2-й эскадрильи 19-го гв. иап Д.С. Гончаренок:
«12 марта 1943 г. немецкие самолеты заблокировали наш аэродром и летали по его границе, пользуясь тем, что зенитного прикрытия у нас не было. Командир дивизии (258-я сад) Рефшнейдор-Калугин приказал поднять в воздух эскадрилью. Командир полка Новожилов доложил, что аэродром блокирован истребителями противника. Но Рефшнейдор-Калугин повторил приказание, и Новожилов дал команду взлететь третьей эскадрилье.
Первым взлетел гвардии капитан И.Миусов, только что назначенный заместителем командира эскадрильи. Взлететь и сразу попасть в лапы к немцам на неготовом к бою истребителе — не убраны шасси, скорость не набрана - было равносильно самоубийству. Миусов прекратил взлет и доложил, что мотор дает перебои. Командир приказал повторить взлет. В это время в воздух поднялся ведомый Миусова летчик Ивченко. Его сразу подожгли, и он упал на лес1. Взлетел летчик Романенко, затем Чернов. Оба сразу были сбиты. Взлетел еще один самолет. И тоже загорелся. Взлетел Миусов, но, как только он оторвался от земли, его атаковали два «Мессершмитта» и зажгли. Миусов, падая в лес, только успел сказать по радио: «Прощайте, товарищи!»
После этого летчики полка, сидевшие в самолетах в готовности №1, включили передатчики и, не договариваясь, каждый в отдельности, заявили. Это была большая трагедия для полка. Тот, кто был в это время на командном пункте полка, рассказывал: Новожилов после каждого вылета самолета докладывал по телефону командиру дивизии: «Выпустил третий самолет — горит». «Выпускай следующего», — слышно было в трубке телефона. «Выпустил четвертого — сбит». «Выпускай следующего!» После гибели Миусова, Новожилов в сердцах ударил трубкой об аппарат, разбил ее в дребезги, сел и заплакал». Все летчики, не стыдясь слез, оплакивали так глупо погибших друзей. После этого случая Рефшнейдор был переведен от нас (на Кандалакшское направление командиром 260-й сад. — Прим.авт.)».
Тем временем четверка Ju-88 отбомбилась по аэродрому Мурмаши с одного захода, в результате чего погибли несколько человек и был уничтожен один бомбардировщик «Бостон» 137-го бап. Но над аэродромом Шонгуй все же произошел воздушный бой, в котором немцы потеряли один Bf-109. Пять «Аэрокобр» 19-го гв.иап под командованием заместителя командира полка гвардии капитана И.В.Бочкова, патрулировавшие в районе Туломской ГЭС, были отозваны на аэродром. Они сходу атаковали барражирующие над взлетной полосой «Мессершмитты». Гвардии капитан К.Ф.Фомченков, один из самых опытных летчиков полка, догнал уходящий вверх «стодевятый» и в тот момент, когда немецкий истребитель завис в верхней точке «горки», сбил его. Из «мессера» выбросился с парашютом немецкий пилот Дитрих Вайничке. Но в следующую секунду самолет Фомченкова был подбит. Раненому летчику все же удалось посадить «на брюхо» «Аэрокобру» на своем аэродроме. Затем в завязавшемся бою немцам удалось сбить еще две наших машины.
Почти все сбитые в этом бою советские истребители — четыре «Киттихаука» и две «Аэрокобры» — были записаны на счет лейтенанта Вайссенбергера, количество воздушных побед у которого перева-лило за полсотни. Лишь один Р-40 «Киттихаук» пополнил счет другого немецкого летчика — фельдфебеля Дитриха Вайничке (Fw.Dietrich Weinitschke).
______________________________________________
1 Старшине Ивченко удалось совершить вынужденную посадку на замерзшее озеро Тюхменское, но летчик был расстрелян возле своего самолета немецким истребителем.
Примечание Oldman: Позже в подобную ситуацию с посадкой на лед и добивание попал и Д.С.Гончаренок, но сумел спастись. Описано там же.
Любопытна так же дальнейшая судьба Рефшнейдора-Калугина и Новожилова.
Что означает: "летчики полка, сидевшие в самолетах в готовности №1, включили передатчики и, не договариваясь, каждый в отдельности, заявили."?
Выразили протест в каком-то виде? Никогда о таком не слышал.